пожалуй, продолжу выполнять обещанное...
следующий текст нигде не публиковался - это из моей радио-интернет-передачи 2008 г.
=================================
"...24 апреля 2008 г, у тенор-саксофониста Джонни «Маленького гиганта» Гриффина был юбилей. Ему исполнилось 80 лет. К сожалению, спустя несколько месяцев после юбилея он умер... но умер, оставив богатое джазовое наследие - на самые разные вкусы.
Его полное имя звучит почти как у особы благородных кровей – Джон Арнольд Гриффин III, но на самом деле он происходил из обычной негритянской семьи среднего класса, жившей в Чикаго еще с конца 19-го века. Мать Джонни играла на фортепиано и пела в церкви, отец был неплохим корнетистом, в доме практически каждый день звучала музыка, особенно джаз.
Джон Арнольд во всех интервью говорил, что хотел играть джаз с того момента, как помнит самого себя. И ему повезло – он больше шестидесяти лет подряд занимался любимым делом и им же зарабатывал на жизнь. Правда, для этого ему пришлось в середине 60-х уехать в Европу, потому что в США работы для джазмена в те годы стало намного меньше. Перекраивать свой стиль под джаз-рок Гриффин тоже не хотел или не мог, а в Париже ему предложили постоянный ангажемент в местном клубе Blue Note. И он там был не один такой – среди знаменитостей, «прописавшихся» только в этом клубе, были, например ударник Кенни Кларк, и пианист Бад Пауэлл.
А до того, в 40-е – 50-е, Джонни Гриффин успел поиграть со многими знаменитостями, которых сейчас знают все, кто мало-мальски интересуется джазом. Начинал он в бэнде Лайонела Хэмптона., причем на альт-саксофоне. Ему еще в музыкальной школе учитель сказал, что для тенора он слишком мелок – фигурой не вышел, хотя сам Гриффин всегда хотел играть только на теноре. И жена Хэмптона, Глэдис, как-то во время гастролей сказала ему: «Молодой человек, что вы тут делаете со своим альтом? Вам надо играть на теноре! Выкиньте свой инструмент и приходите с тенором!» Джонни так обрадовался, что сгонял за ночь обратно в Чикаго, нашел там подходящий, хоть и старый тенор-саксофон, и догнал бэнд уже на следующий день.
С любимым инструментом дела быстро пошли на лад. Привыкнув к быстрому стилю игры на альте, молодой энергичный музыкант старался точно так же играть и на теноре, и, что удивительно, ему это удалось! Гриффин прославился как самый быстрый и техничный тенор-саксофонист. Однако это было далеко не единственное его достоинство, иначе его не приглашали бы в свои ансамбли такие корифеи, как Телониус Монк, Арт Блейки и Кларк Терри. Дело в том, что Джонни был почти идеальным музыкантом для ансамбля и особенно для дуэта духовых — он мгновенно схватывал все идеи партнера, слышал где надо остановиться и где вступить — никогда не перетягивал, что называется, одеяло на себя. К тому же его искрометный, но при этом достаточно нейтральный стиль мало с кем из джазовых индивидуальностей входил в противоречие.
И все же настоящее мировое признание настигло Джонни Гриффина в Европе. Лучше всего об этом рассказал он сам:
«Перед тем как поехать туда впервые, мне позвонили боссы с лейбла Риверсайд и сказали: «Ты едешь в Европу. Давай-ка устрой промоушен тем пластинкам, на которых ты записан — разрекламируй их своими концертами». Я, помню, страшно удивился — какая еще Европа, что, Нью-Йорка им мало? Я был шовинистом, как и большинство американцев, я считал, что Америка — это пуп Земли, а остальное — это ничто. Европа, надо сказать, быстро открыла мне глаза. Оказавшись опять в Нью-Йорке, я быстро захотел вернуться в Париж.
И я это сделал, мне было легко это сделать, ведь к тому времени в Европе жило уже столько наших — Бад Пауэлл, Кенни Дрю, Декстер Гордон, Идрис Сулейман, Кенни Кларк, Арт Тэйлор... и блюзмены, вроде Мемфиса Слима — Старый свет, казалось, был переполнен джазом, но ему все было мало. Я даже начал думать, что вообще бОльшая часть американского джаза переехала в Европу. Когда я жил в Париже, это были просто мои золотые годы. А потом я объездил кучу стран: всю остальную Францию, затем Бельгию, Голландию, Германию, всю Скандинавию, Англию, Испанию…».
Гриффин был не одинок в своем восхищении Европой. Многие джазмены навсегда остались там жить, и даже впитали часть местной культуры. Многие их сочинения стали более европейскими по духу. Не остался в стороне и Джонни Гриффин — он много выступал со своими старыми знакомыми американскими джазменами, по-прежнему любил группы с несколькими духовыми, но вот его композиторская деятельность стала богаче и шире. И вот реальное подтверждение — его пьеса Lady Heavy Bottom’s Waltz, исполненная им в 1968 году в Кёльне вместе с Бенни Бейли на трубе, Сахибом Шихабом на баритон-саксофоне, Аке Перссоном на тромбоне, Френси Боландом на рояле, Джимми Вудом на басе и Кенни Кларком на ударных.
Не правда ли, это явно отличается от чисто американского стиля тех лет? Не лучше и не хуже, вовсе нет, просто совсем другая композиторская культура. И это здорово! Глупо замыкаться на чем-то одном и стоять на месте в творчестве, а главное, это не просто глупо — это неинтересно. И Джонни Гриффин в свое время сделал свой выбор. Как оказалось - не зря!
