--Толя-ан, а ты настоящий фокусник, --вдруг раздался за спиной знакомый голос, и я, обернувшись, увидел кряхтящего Тарзана с распростертыми руками, --и где ты эту пушку прятал?
--Тьфу! Бля! Живой! А я то думал, тебе уже гайки. --И я обнял его правой рукой, шо родного. Подошли девчата, поучаствовали. Пятница всхлипнула и повисла на шее у кучерявого, а я, естественно, занялся женой.
Правда кошка, на шее, немного мешала.

Минут через пять, отдышавшись, мы, с кучерявым, перенесли стол за трейлер, подальше от кровищи, собрали в кучу оружие, накрыли простынями бездыханные тела, и снова уселись, на этот раз, --в пятером..
--Слушай, а котяра у тебя, зачетный, --сказал Тарзан и неожиданно протянул руку, что бы погладить мохнатое создание. И, не успел я и рта раскрыть, как он отдернул свою лапищу назад, и засунул средний палец в рот, зализывая ранку.
--Шо!? Получил! Это ж «смертельное оружие-5», Мэл Гибсон отдыхает. -–И мы все дружно заржали. -–Рэмба очень ревнива, так шо, маслами махать не надо.

--А откуда у тебя этот обрез? –Спросил меня раненый навигатор, продолжая слюнявить палец.
Я молча заломил раритетную пушку, вытащил стрелянные, потускневшие от времени, гильзы, посмотрел в стволы на светящийся плафон, продул, и положил на стол.
--Это от деда.
Еще в сорок седьмом, возвращался он с зарплатой с работы, после второй смены. А тогда времена жуткие были, голодные. Бандюков всяких полно, да и оружия навалом. Вот к нему и подошли, в темном переулке, пять гопстопников. Так, пацанва приблатненная. Но, что хуже всего, один из них, был сын соседа. Дед сразу понял, --живым не отпустят. В общем, так и остались они все, там лежать.

Тут мне на ноги спрыгнула Рэмба, сделала оборот вокруг своей оси, потопталась, слегка сжимая острые коготки в кулачки, улеглась на яйца, свое любимое место, и моментально задрыхла. Я просто перся от умиления, супруга колдовала над чайником, а кучерявый, с подругой, сидели в обнимку и с улыбками пялились на нашу рыжую спасительницу, и, только рука на столе, с поднятым в верх средним пальцем, вызывала у меня истерический хохот.
Наверное был отходняк.

--А дед у меня, шоб вы знали, необыкновенным мужиком был. -–Продолжил я, отдышавшись от смеха. --Везучим. Просто жуть, как. Представляете, всю войну в пехоте, на переднем крае. Тогда считалось, что солдат, в среднем, ходил в атаку только три раза, а потом ранение, или в братскую могилу. А дед, от боев, со счета сбился. И ни одного серьезного повреждения, так, одни царапины. Вот и соображайте, какой у человека опыт в рукопашных драках был. Войну закончил разведчиком. В Германии. Но было еще кое что.
Я его как то спросил, а страшно было? Ну пацан, шо возьмеш. А он тогда мне и рассказал. Да такое. Даже бабка не знала.

В общем, завелся у него внутренний "голос". Ну, типа интуиции. Вот бежит в атаку, а в мозгу вдруг команда, --«падай!». Упал. Тут рядом снаряд, -–шарах! Всех на куски, а он дальше бежит. И так постоянно. «Вправо!», «влево!», «пригнись!», «прыгай!», "стреляй!", «ныряй!», ну, и чего греха таить, «убегай!». Его даже в полковую разведку из-за везучести взяли. Всегда с языком возвращался. Правда, по мере появления у деда бойцовского опыта, команды раздавались все реже и реже, а к концу войны, почти вообще прекратились. После войны, когда опасности стало меньше, «голос» полностью пропал.
А вот в том переулке, он вдруг опять ему подсказал, -–«вали всех!» Что дед и слелал. Голыми руками и без единого выстрела.
Он хотя и был из простой крестьянской семьи, но далеко не дурак, с гопников ничего не взял, хотя оружия у них там разного было много, ума хватило понять, шо энкэвэдэшники, те железяки, искать люто будут.

Вот так и пронесло.