Совсем забыл вам сказать. Я же страшный фанат тайничков. С детства.

Тугая струя из крови, костей и мозгов, плеснула после выстрела на гравий. Отдача у обреза, из «ижевской» двустволки 12-го калибра, была ощутимой и руку сильно задрало к верху. Тело качка еще не коснулось камня, а я уже, слегка довернул корпус правее, к чуваку в белом, и стволы, под своей тяжестью, стали сами опускаться на уровень его головы. Обгорелый ошарашено смотрел на обрез и не мог пошевелиться от неожиданности. Я выждал мгновенье, пока он перевел взгляд на меня, и, убедившись, что он все осознал, снова нажал на спуск. Шарахнуло опять смачно и все вокруг заволокло пороховым дымом. Эхо выстрела еще не улеглось на поляне, а я уже перелетел кувырком через стол, подхватил, падающий из безжизненных рук золотистый пистолет, и всадил в чувака с бульбулятором, --четыре пули.

Наступила гробовая тишина. Сердце бешено колотилось где то в горле, яйца играли в биллиард, на лице выступил обильный пот и всего трясло мелкой дрожью. Сладковато пахло сгоревшим порохом и было слышно, как булькает кровь, вытекая из обезглавленных тел. В воздухе, словно пушинка, плавно кружился обгорелый обрывок газеты, служивший пыжем в старом патроне. Огляделся. Впечатлило. Подошел к бывшему Шефу и ткнул его под ребро носком кроссовка.
--Пиз…шь много, --выдавил я хрипло из себя и сплюнул. -–Сам же говорил, мочить нужно сразу.
Опустив дымящийся пистолет, обернулся. Бабы стояли с удивленными лицами и во все глаза смотрели на поле боя. Но не они меня сейчас интересовали...

--Иди ко мне моя умница, моя маленькая, --и я, присев на корточки, вытянул руки.
Моя «любимая, маленькая, мохнатая умница», подбежала, задрав хвост пистолетом, нежно ткнулась головой в левую ладонь, потом лихо запрыгнула на плече, развернулась, и… нахально укусила за ухо. Мля-а! Я балдею. Ну любовь у нас такая. Это она отомстила за то, шо я ее в ящике запер. А кому там понравится!? Ну а шо прикажете делать, когда приходят незнакомые люди, на уху. Проще ее спрятать, чем долго им обьяснять, как правильно себя вести в присутствии хозяйки. К стати. Знакомьтесь. Ее зовут Рэмба. А все потому, шо Сталлоне, рядом с ней, --сопливый пацан. У него же ни реакции, ни шустрости, ни шарма. Так, гламурный голливудский качек, типа этих, шо тут валяются. Да она и дома всех строит, ну, окромя меня, конечно, я ж вожак стаи, как-никак, а тут, на природе, это ж ващще, --все ее. А какая у кошары расцветка…

А-а! Вы ж совсем не в курсе. Я еще очень кошек уважаю, особенно, рыжих, и говорить о них, --могу часами.

Если я вам щас скажу, шо это мое первое убийство человека, шо мне так жаль этих уродов, шо меня щас вывернет на изнанку, шо я щас сам не свой и раскаиваюсь в содеянном, --не верьте. Не"а! Да-ни-кап-ли!! Наоборот. Я рад и горд, шо завалил эту мразь. Наконец то, мля-а! Свершилось! Вы даже представить себе не можете, как у меня всю жизнь чесались руки, уничтожать таких подонков. Но, к большому сожалению, (а кому то к великому облегчению), законы нашей страны таковы, что оружием, свободно, могут пользоваться только уголовники и менты с вояками, а все остальное население, молча роптать и глотать унижения от ихнего беспредела. Мотивация у законников одна. Мы перестреляем друг друга. Х-ха! Полнейшая брехня. Вспомните хотя бы казачество. Все, прямо с пеленок, при оружии. И шо!? Всегда был порядок и округа под охраной. Зато всякая шушера, при них, боялась даже пукнуть. Или возьмите те же штаты. Там же стреляющих железяк, на душу населения, как грязи. И шо!? Да то же самое. Порядок. А то, что постреливают бандосы друг друга, так это нормально и даже хорошо, полиции меньше работы, да и просто статистику, и закон больших чисел, еще никто не отменял. Пора бы знать,--уроды везде и всегда были, есть и будут.
Короче, мне больше жаль вот эту царапучую кошку, в которой добра и ласки больше, чем в этих трех придурках, вместе взятых.

А теперь прикиньте. Решило какое то самоуверенное сопля, отнять у вас кошелек. А страшно. Вдруг у вас в сумочке пушка? Бац! И его тупые мозги уже на асфальте, а вам, вместо наручников, почет и уважение. Подумает сопля хорошо, потопчется в подворотне, сплюнет в сердцах, да и пойдет прочь. Страшно же, мля. Ну а если не одумается и рискнет напасть, то туда ему, дураку, и дорога. Таких жалеть нельзя. Они от безнаказанности, еще хуже становятся. И пусть их смерть будет на совести, забивших на них болт, родителей.

Я поднял золотой пистолет, прицелился в бутылку с «Мартелем», примерился, почувствовал легкий дисбаланс и... Подошел, налил трясущимися руками рюмашку, до краев, и хряпнул залпом… У-ух! Вовремя! Покрутил пистоль туда-сюда, понюхал ствол. А шо!? И даже очень! Сбылась мечта идиота. Теперь никому не отдам. Мое. И я засунул его себе за пояс.

Ах, да. Я разве вам еще не говорил, шо это был длинноствольный МАУЗЕР К96?