Изображение плавно пошло вправо и вокруг стали видны бойцы с оружием в руках. Было заметно, что они покидают свой укрытия и собираются в большую группу. Все смеялись, размахивали руками, хлопали друг друга по плечам и оживленно разговаривали. Они были одеты в одинаковую камуфляжную форму в серо-голубовато-бежевой гамме и вооружены довольно странно. Многие держали в руках очень массивные, прямо как из космических боевиков, не то автоматы, не то штурмовые винтовки. У некоторых были непонятные штуки, отдаленно напоминающие фаустпатроны, к которым из-за спины, от квадратных ранцев, подводились гофрированные шланги. Когда камера повернулась на 180 градусов стало видно обширные руины какой то промзоны. На их фоне, посреди бывшего паркинга, о чем говорил покосившийся знак, стояло пять одинаковых, высоких, бронированых автомобилей. Четыре из них, тоже были в камуфляже.

Широченные, зубастые колеса, мощные силовое бампера с массивными кенгурятниками и лебедками, все в многочисленных фарах со светозащитными козырьками, жаброобразными капотами, с косой решеткой радиатора и горизонтальными щелями вентиляции. На крыше каждого, на специальной турели, было установлено по два крупнокалиберных, шестиствольных пулемета "Вулкан", ну как у Терминатора, а по бортам, виднелись стволы автоматических гранатометов, из той же оперы. Завершало все это великолепие, густая щетина из всевозможных антен.
Перед ними, уже собралась большая толпа разгоряченных вояк, и все чего то ждали. И вот, открылась пассажирская дверь среднего броневика, и из него, не спеша, выбрался мужичек. Камера заработала на увеличение.

Он довольно резко отличался от милитаризованого народа.
На ногах, у чувака, были высокие, черные ботинки, с толстыми рифлеными подошвами, и, с тускло отливающими металлом, полусферами на носках.

О!, у меня тоже когда то такие были. Остались после недолгой работы в "Металлургмонтаже". Вот эти стальные носки, очень классная штука. Если упадет что тяжелое на ногу, --никаких проблем, даже не почувствуеш. Я в них потом несколько лет ходил, почти каждый день. Уж очень хороши в уличной драке. Тогда, в девяностых, в период массовой безработицы и дикого разгула "братков" --это было весьма актуально. Желающих проверить твои карманы, было тогда, выше крыши, а с моей, средне-щуплой комплекцией, против качков, сильно не попрыгаешь. Вот поэтому и приходилось основательно джекичанить носаками. Как зацедишь таким лаптем оппоненту, в любое место, то тебя еще до-олго вспоминать будут, и делать выводы, шо приставать к незнакомым людям --нехорошо.

Брюки на нем были, самые джинсовые, хотя и военного покроя, с множеством накладных карманов с клапанами. На правом бедре, в специальном приспособлении, которое пристегивалось к ноге двумя ремешками, под необычным углом был закреплен офигенный революционный раритет,--МАУЗЕР К96, с длинным стволом и обоймой на 20 патронов.

Ипануцца!

Помню, еще в детстве, насмотревшись "Неуловимых мстителей", вся пацанва просто бредила такой пушкой. Я, на зависть всем ребятам, смастерил его себе из дерева, покрасил в черный цвет, и щеголял с ним даже в школу. Бли-ин. Сколько же их потом пришлось переделать. Вот тогда я и ощутил первый вкус коммерции.

С левой стороны, на широком кожаном ремне, с матовой бляхой в виде стилизованой кошачьей головы, висел подсумок с несколькими запасными обоймами, а ниже, к бедру, был пристегнут очень крутой кинжальчик КА-БАР.

Знаю. Шикарный нож. У самого такой есть.

Красно-черная клетка рубашки, с расстегнутым воротом и закатаными по локоть рукавами, смачно гармонировала с черным кожаным жилетом, тоже в накладных карманах и с крупной цепочкой для механических часов. Из правого нагрудного кармашка виднелся какой то прибор, с торчащим витым шнуром, уходящим куда то за шею, а из левого, была видна мобильная рация с короткой антеной. На жилистой шее, на шнурке, болтался черный медальен в виде кошачей головы, и точно такая же, но уже в виде эмблемы, красовалась на кармане с рацией, а еще большая, на дверце броневика. Загорелые запястья охватывали массивные браслеты из темного пластика с какими то шкалами, регуляторами и кнопками.

Но больше всего впечатляло, загорелое до черноты, лицо.
Его пересекал широкий, светлый рубец шрама. Он начинался над левой бровью и опускался через щеку к подбородку. Огромные, черно-матовые очки без дужек, похожие на маску для подводного плавания, скрывали глаза. Седые усы, волевые морщины над ними, ежик седых волос на макушке и клипса хэндс-фри в левом ухе, завершали портрет. На вид --лет пятьдесят. Кряжистый.

Мужик подбоченился, повертел головой в обе стороны и что то сказал. Толпа взорвалась ликованием, кто то начал стрелять в воздух. Он поднял правую руку в успокоительном жесте, указал куда то вправо, и оживленно заговорил. Вояки притихли, потом сняли каски, шлемы, береты и опустили головы. Похоже, отдавали честь погибшим товарищам.
Речь длилась не долго. Вояки опять заулыбались, а чувак вскарабкался на ступеньку машины, занырнул по плечи в салон, вытащил оттуда какой то квадратный предмет, установил его на широкий капот и... нажал на клавишу.

Я офигел. Это был кассетный магнитофон"Весна 306". Такой же, как сейчас стоял рядом, на столе.