Алина Витухновская

У Алины нет биографии. Она не человек, а Существо! Являясь таковым над-сверх-природным феноменом, она еще будучи подростком решила уничтожить реальность. Проект уничтожения реальности открылся «Детской книгой мертвых» в конце 80-х, а продолжился долгим комиксом из серии «Алина в стране существ». Комикс включал в себя ряд ужастиков, ставших уже историей начала 90-х. В клетке, за решеткой кристаллизовались прозаические шедевры «Последняя Старуха Процентщица Русской Литературы»» и «Роман с фенамином», увенчанные международной Пушкинской стипендией Топфера.

«Гер-мания» нарекла ее Черной мадонной и стала с интересом переводить на язык Гёте и Гимлера. В середине 90-х выходят книги стихов «Собака Павлова» и «Земля нуля». 21 марта 2000 г. она участвует в проведении Первого Всемирного Дня поэзии в Театре на Таганке Юрия Любимова. Ее стихи рычит накачанный актер Епифанцев (эапись этого творческого вечера имеется на торрэнтах - рекомендую полушать, это как минимум увлекательно). В зале начинается нечто невообразимое. Зрители лезут стенка на стенку, как в 20-е годы на вечерах футуристов.

Одиозная критика клеймит Пен-клуб за поддержку Алины. Литературные дамы шокированы не столько текстами, которых они не читали, сколько тюремными комиксами, в которых она участвовала. Глянцевые журналы видят Алину как Венеру в мехах. Остальные никак не видят. В 90-х Витухновская прежде всего культовая фигура молодежной ультракультуры.

К середине 2000-х метафизика обратных сфер вовлекает в свои круги, восьмерки и ленты Мебиуса весьма продвинутых критиков и читателей. Речь уже идет о литературе 21-го века и начала другого тысячелетия. Хронологически место действия — вечность. Метафизически — мировое Ничто.

:: УМРИ, ЛИСА, УМРИ ::

Промолчу как безъязыкий зверь.
Чтоб узнать, что у меня внутри.
Разложи меня как тряпочку в траве,
И скажи: «умри, лиса, умри».

Покатились по лесу глаза,
Чтоб на себя не посмотреть.
Ты сказал: «умри, лиса, умри».
Это значит нужно умереть.

Промолчу как рыба и мертвец,
Чтоб тебе спокойно говорить.
Разложив меня как тряпочку в траве:
«МРИЛИСАУМРИЛИСАУМРИ».

Ржавым будущим по мне прошлась коса.
Полумесяц вынул острый нож.
Все сказали мне: «УМРИ, ЛИСА, УМРИ, ЛИСА».
Все убьют меня, и ты меня убьешь.

Я уже не слышу голоса.
Если хочешь, все же повтори:
«РИЛИСАУМРИЛИСАУМРИЛИСА
САУМРИЛИСАУМРИЛИСАУМРИ».

Не узнаешь своего лица,
Попадая вновь все в тот же ритм.
Только не УМРИЛИСАУМРИЛИСА,
А УМРИ И САМ УМРИ И САМ И САМ УМРИ.

Посмотри в мои красивые глаза,
Я хочу тебе их подарить.
Помолись: «УМРИЛИСАУМРИЛИСАУМРИЛИСА»
ИЛИ САМ УМРИ И САМ УМРИ И САМ УМРИ.

Я затем даю себя убить,
Чтоб в шубийство кутаясь в мороз,
Ты бы мог рукой пошевелить,
Как когда-то шевелился хвост.

Перед зеркалом ты рыжий шерстяной,
Словно зверь с чудовищем внутри.
Ты однажды отразишься мной.
Я скажу тебе: «УМРИ, ЛИСА, УМРИ».


:: КАК ВСЕ МЫ, ПОСМОТРИ, ЗАЦЕПЕНЕЛИ ::

Как все мы, посмотри, зацепенели.
Накорчась скоростью бежания, стоим.
И, лопнутые нутрью, изумели.
В ушах оторванных без головы звеним.

Как основательны Скелет и Стрекоза.
Но и они роняются в компот.
И в узелки завязаны глаза.
И влеплен кляп, чтоб память вставить в рот.

КАК МЫ БРЕДЕМ ВЕЛИКИМИ БЛЯДЬМИ.
Я ПРОДАЮСЬ, ПОСКОЛЬКУ СУЩЕСТВУ...
УБИТЬ ДЕТЕЙ И ВЫТОПТАТЬ ТРАВУ.
И ОЗВЕРЕТЬ КАКИМИ-ТО ЛЮДЬМИ.

МАТЬ СОБЛАЗНИТЬ. УДАРИТЬ СИРОТУ.
МЫ РАССТАВАТЬСЯ ВСПЫШКАМИ ДОЛЖНЫ.
И СЫРА ДЫРКИ СДЕЛАЛИ ЛУНУ.
И ЧЕЛЮСТИ РАСТАЯЛИ ВО РТУ.

Приди ко мне, меня зацементи.
Живым я оставаться не привык.
И Шапочка Кровавая в пути
Была обменена на кукольный парик.

МЕРЦАЕТ ЛИЦ СЕРЕБРЯНЫЙ ЦЕМЕНТ.
КАК НЕМЕЦ, СТРОГ МОЙ СЕРЫЙ МОНУМЕНТ.
И ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ ТРЕБУЮ ВЗАМЕН
ТУПОЙ ТОЛПЫ НЕЛОВКИЙ КОМПЛИМЕНТ.

Как цементею я под жиденький хлопок.
Хлебают Зрелища живые, как Бульон.
А я стою стремглав и наутек,
И опоздав на ноль и миллион.

Я КАМЕННЫЙ, А ПРОЧИЕ - ИСПУГ
ЖИЗНЬ — ДЕРГАНЬЕ, ИКОТА, КАШЕЛЬ, ДРОЖЬ.
ЖИЗНЬ — ТОЛЬКО ТО, ЧТО ВАЛИТСЯ ИЗ РУК.
ВСЕ ВАЛИТСЯ, А СМЕРТЬ НЕ ОТОРВЕШЬ.

МЫ СОКИ ПЬЕМ ИЗ ВОСКОВЫХ ФИГУР.
СЛОВА УШЛИ. НИКТО НЕ ЗНАМЕНИТ.
СЛОВ БОЛЬШЕ НЕТ. ОСТАЛСЯ ТОЛЬКО ГУЛ.
И УХО БЕЗ ЛИЦА. И В НЕМ ЗВЕНИТ.

И Гамлет вместо «Быть?» спросил «В каком?»
Но прав. и лев. никто не различал.
И клоун рассмеялся животом,
И ртом оповестил: «Не угадал».

Виновен размышлявший о вине.
Часы стоят на циферке расплат.
Нам остается только цепенеть.
У мертвецов часы живых стоят.

КАК ВСЕ МЫ, ПОСМОТРИ, ЗАЦЕПЕНЕЛИ,
ХОТЯ ЕЩЕ ЖИВЫЕ, КАК ЗВЕРЬКИ.
И МЯТНЫЕ, ШЕВЕЛИМСЯ В ПОСТЕЛИ,
И КРЕПКО ПРИШИВАЕМ ЛОСКУТКИ.

КАК ВСЕ МЫ, ПОСМОТРИ, ЗАЦЕПЕНЕЛИ.
Я ПЕРВЫЙ СРЕДИ ВАС ЗАЦЕМЕНТЕЛ.
И ВЫ МЕНЯ СВОИМ ПРИЗНАТЪ НЕ СМЕЛИ.
И Я ВАС ПОТРЕВОЖИТЬ НЕ ПОСМЕЛ.

И Гамлет вместо «Быть?» спросил «В каком?»
Но прав. и лев. никто не различал.
И клоун рассмеялся животом,
И ртом оповестил: «Не угадал».

Виновен размышлявший о вине.
Часы стоят на циферке расплат.
Нам остается только цепенеть.
У мертвецов часы живых стоят.

КАК ВСЕ МЫ, ПОСМОТРИ, ЗАЦЕПЕНЕЛИ,
ХОТЯ ЕЩЕ ЖИВЫЕ, КАК ЗВЕРЬКИ.
И МЯТНЫЕ, ШЕВЕЛИМСЯ В ПОСТЕЛИ,
И КРЕПКО ПРИШИВАЕМ ЛОСКУТКИ.

КАК ВСЕ МЫ, ПОСМОТРИ, ЗАЦЕПЕНЕЛИ.
Я ПЕРВЫЙ СРЕДИ ВАС ЗАЦЕМЕНТЕЛ.
И ВЫ МЕНЯ СВОИМ ПРИЗНАТЪ НЕ СМЕЛИ.
И Я ВАС ПОТРЕВОЖИТЬ НЕ ПОСМЕЛ.